Я снова задумался, когда коллеги выжидательно на меня уставились.

– Триш, мощность амулета позволяет нанести такие повреждения человеку?

– Вполне.

– Лиз, как ты считаешь, подгадать со временем и взорвать амулет, находясь при этом на улице, возможно?

Девчонка покачала головой:

– Исключено, мастер Рэйш. Амулет был зачарован на ауру господина Найттерли. Только он мог его актировать и только он же мог его отключить. Снаружи, тем более постороннему лицу, это не удалось бы сделать. Амулеты такого типа примитивны, но привязка к ауре делает их абсолютно надежными в этом плане.

– То есть вы хотите сказать, что господин Найттерли убил себя сам?

– Случайно, – согласилась Триш. – На самоубийство это не очень похоже.

– Супруга согласилась с вашими доводами? – поинтересовался я.

И вот тут-то ребята смогли меня удивить.

– Да, – торжественно заявила Лиза. – Она не знала последовательности знаков для активации и дезактивации охранного амулета на входной двери. А если бы и знала, то все равно не смогла бы ими воспользоваться. Зато она сообщила, что в последние несколько недель у ее пожилого супруга стало совсем плохо с памятью, так что он начал частенько забывать нужную комбинацию рун на амулете. Ему пришлось даже записать ее на листочке, чтобы не возиться по утрам с дверью слишком долго. Леди показала нам этот листочек. Раньше он хранился на полочке в прихожей, чтобы можно было легко достать. Но этим утром мы нашли его на полу. Перед дверью. В щели между половицами. Вероятно, когда господин Найттерли впотьмах добирался до двери, желая, как обычно, покурить на крыльце, он сослепу выронил подсказку и не смог ее найти. Будить жену ради такой мелочи он, наверное, не захотел. Вызывать в такую рань мага – тем более. Поэтому скорее всего попытался набрать комбинацию по памяти и ошибся в одном из знаков, что и привело в итоге к непроизвольному срабатыванию. Амулеты подобного типа не имеют надежного предохранителя, поэтому они такие дешевые. Хозяйка дома уже неоднократно советовала супругу приобрести более удобный в обращении артефакт, но тот постоянно откладывал покупку. Как результат, смерть господина Найттерли была непреднамеренной. Даже, я бы сказала, нелепой. Но ничего криминального в ней нет, так что имеет смысл передать дело городской страже.

Я молча кивнул: это было похоже на правду. Но ради успокоения совести я все-таки не поленился и своими глазами оглядел злополучный коридор на первом этаже. Затем прошелся по мертвому следу. Осмотрел окна, заднюю дверь, хозяйскую спальню, не особенно хорошо спрятанный тайник в несущей стене второго этажа. Само собой, сходил на темную сторону, еще раз все там проверил. Наконец внимательно осмотрел тело и пришел к выводу, что молодежь дала верное заключение. И только после этого отдал приказ сворачивать следственные мероприятия.

Отписываться за этот случай нам, правда, пришлось по полной программе, чтобы передать дело в городскую стражу, так сказать, красиво. Но Триш сама вызвалась заполнить за меня дурацкие бумажки, а я потом только подпись поставил, предварительно убедившись, что она все написала правильно.

– Мастер Рэйш, а давайте мы пока не будем говорить Йену про темные тропы? – шепотом попросила она, когда я расщедрился на похвалу. – Я не очень хорошо их переношу, а муж у меня такой нервный.

Я пожал плечами:

– Если не спросит, не скажу. Какой смысл лишний раз его расстраивать? Но и врать, если что, не буду.

– И не надо, – улыбнулась магичка. – Вы и без этого умеете так играть словами, что в них иногда очень сложно поверить. Даже в том случае, если вы говорите правду.

– Угу. Богатый опыт в верльском Управлении сыска сказывается. У Йена, между прочим, научился.

Триш удивленно округлила глаза:

– Вы шутите, мастер Рэйш?

– С таким занудой, как Йен, чему только не научишься, – доверительно сообщил я, забирая с вешалки шляпу и плащ. – Так что мотай на ус. Может, и тебе однажды пригодится. Вдруг он на старости лет и дома с тебя отчеты начнет требовать? Ну там, во сколько мусор вынесла? Всю ли посуду помыла, по каким дням собираешься исполнять супружеские обязанности…

Триш, не сдержавшись, расхохоталась, а я, нахлобучив шляпу и накинув на плечи видавший виды плащ, отправился домой. Отдыхать. Благо рабочий день почти закончился.

– Вот скажи мне, Рэйш, – проворчала Хокк, с аппетитом уплетая ароматное мясное рагу. – Мы живем с тобой в одном доме, работаем в одном Управлении, наши кабинеты находятся на одном этаже почти рядом, но почему-то вижу я тебя только за ужином. И то не каждый день. Как так получается, не подскажешь?

Я отложил столовые приборы и мазнул по невольной сожительнице рассеянным взглядом. Рабочий кожаный костюм она сменила на простой домашний халат, влажные волосы откинула назад, не стесняясь демонстрировать безобразный шрам на лице… Она, правда, и раньше не боялась показывать след, оставленный ей на память умруном, но за последние месяцы я так привык к этой картине, что даже замечать его перестал.

– Рэйш? – насупилась напарница, не услышав ответа. – Ты вообще меня слышишь?

– Все просто: наша с тобой пространственно-временная связь не отличается постоянством и не позволяет пересекаться в иных плоскостях, за исключением тех, что ты только что озвучила.

Хокк от неожиданности даже жевать перестала и воззрилась на меня, как на пятиногого и двухвостого пса с одним глазом, тремя ушами и четырьмя рогами на макушке.

– Чего?

– Говорю, что видимся мы так редко ввиду особого режима работы и того неоспоримого факта, что нам приходится выезжать на разные дела. По вечерам в выходные я обычно занимаюсь с Робертом. По будням – с Йеном, с Триш и с тобой. Через день. Иногда реже, если Йен задействует кого-то из нас в особо заковыристом деле. Что с того?

Хокк отмерла:

– Ничего. Просто это странно, не находишь?

– А ты хотела бы, чтобы я уделял тебе больше внимания?

Под моим взглядом магичка вздрогнула и едва не отшатнулась.

– Нет, конечно!

– Тогда мне непонятно, чем ты недовольна, – пожал плечами я и, промокнув губы салфеткой, поднялся из-за стола.

Хокк от такого заявления настолько опешила, что не сказала ни слова, пока я неторопливо покидал столовую. Но когда я поднялся на второй этаж и уже находился на полпути к кабинету, у нее в голове что-то щелкнуло. А следом донесся грохот отодвигаемого кресла и возмущенный вопль на весь дом, от которого задрожали стекла:

– Рэ-э-эйш! Это что ты сейчас имел в виду?!

– Ну вот почему с женщинами так сложно? – пожаловался я беззвучно скользящему рядом дворецкому. – И почему от них всегда столько шума?

– Рэйш, не смей меня игнорировать! – снова донеслось громогласное снизу. – Я задала тебе вопрос!

Я вздохнул:

– И после этого она спрашивает, почему мы редко видимся?

– Мм. Хозяин, – осторожно кашлянул Нортидж, – может, вы это… как-то помягче с леди, что ли?

– Рэйш!!! – в третий раз гаркнула из холла рассерженная донельзя «леди».

Я выразительно покосился на поежившегося призрака.

Признаться, порой я сожалел, что позволил Хокк временно пожить в своем доме. Конечно, не по простой прихоти Корн навязал мне такую напарницу. Да и заниматься с ней на заднем дворе было проще, чем каждый раз пешком тащиться на полигон или натаскивать леди в присутствии посторонних на территории ГУССа. Но после первых успехов и особенно после того, как Хокк стабилизировала дар и научилась видеть во Тьме хотя бы на триста шагов, что-то пошло не так. Хокк стала раздражительной. Требовательной. Эмоционально нестабильной. Периодически забывалась и начинала вести себя так, словно я ей чем-то обязан. Пыталась устанавливать в моем доме свои порядки. И буквально взрывалась, вот как сейчас, хотя, по-моему, я ничего обидного не сказал.